Рассказы пациентов
Валовой Кирилл Генадьевич for Viangel (обновлено 26.12.2006)
Долго вспоминала, когда я поняла, что моя грудь слишком мала. И вспомнила…
Мне было тогда лет 15. Моя подруга пришла в школу в новой футболке, которая так соблазнительно обтягивала ее круглый объемный бюст без бюстгальтера. Я уговорила родителей купить мне точно такую же футболку. Но… Как я ее на себе ни натягивала, как ни выпячивала грудь колесом, в области конкретно груди она предательски сморщивалась.
Все усугублялось тем, что я небольшого роста (162 см), а ноги достаточно полные. Таким образом, создавалось несоответствие между костлявой верхней частью тела, и довольно-таки полной нижней. И я с тоской поглядывала на свою маму, у которой после моего кормления грудь вообще сровнялась с грудной клеткой (к слову сказать, моя мама тоже делала увеличение груди в 90-х гг).
Грудь даже и не думала увеличиваться, застыв на отметке 82 см (при 75 см под грудью). Стоило мне набрать пару лишних кг, как она вообще исчезала. Поэтому я была вынуждена постоянно бороться с килограммами, чтобы грудь выглядела более рельефно на фоне остального тела.
Я доказывала обеим бабушкам, что грудь у меня маленькая и не пропорциональная телу, а они в один голос «пели»: «Выйдешь замуж, родишь – грудь увеличится». А, собственно, зачем она мне нужна после родов (да и рожать я собиралась поздно)!
Дальше мое психическое здоровье вообще пошатнулось: я с тоской в глазах разглядывала женские бюсты во всех порно/эротических фото-видео, раздевалках, глубоких вырезах, легкой летней одежде (короче везде и всюду!). Я уподобилась юноше в подростковом периоде. Я сравнивала их бюсты со своим. Сначала доказывала сама себе, что у меня нормальная грудь, потом сдавалась и плакала.
Уже к окончанию школы поняла, что буду делать пластическую операцию. Так как я справедливо полагала, что это удовольствие не из дешевых (родители не могли мне помочь финансово), то реализация моего желания откладывалась на неопределенное время.
Дальше мой жизненный опыт очень часто подтверждал фразу: «Как много мужчин, позарившись на большую грудь, женятся на всем остальном». Я успешно встречалась с мужчинами, но мой комплекс меня не оставлял. Особенно мучительно было после порывов страсти, когда взгляд и сознание проясняются, делать какие-то телодвижения, будучи обнаженной, на глазах у мужчины: вставать с кровати, идти и возвращаться из душа и т.д. Затруднителен был также подбор белья, в магазинах я грустно шутила: «Дайте самый маленький размер, что у вас есть» или «У меня первый стиранный».
Однажды мама рассказывает мне о том, что была на приеме у пластического хирурга по поводу ее капсулярной контрактуры (надо отметить, что даже для такого большого города, как Тула, пластическая хирургия в области груди – явление достаточно новое). Называет мне цену на операцию по увеличению груди (по сравнению с Москвой вообще смешную). Я, ничего ей не сказав и не смутившись воскресным днем, набираю номер сотового телефона, указанный в визитке. Женский голос советует мне прийти на прием утром.
В 9 утра следующего дня я сижу под дверьми кабинета с надписью «Центр восстановительной и пластической хирургии» в административном корпусе самой обычной городской больницы. В кабинет, предварительно со мной поздоровавшись, пробегает в верхней одежде молодой человек. Через пару минут дверь распахивается и этот же молодой человек, но уже в синем хирургическом костюме и бандане приглашает меня войти.
Пластическим хирургом оказался молодой улыбчивый мужчина лет 27-30. Спрашивает повод моего визита, узнав, приглашает в отдельную комнату, оказавшуюся процедурной, на осмотр. Оглядев мою грудь, заявляет, что у меня хорошая двойка!!! Но я уже подготовлена, моей маме он заявил, что у нее хорошая тройка!!! Все равно, я в шоке! Если так оценивать, то мне и операцию делать незачем. Ни у нее, ни у меня объявленными размерами даже и не пахнет.
Далее задаю стандартные вопросы о связи маммопластики и рака груди и т.д.
Валовой Кирилл Геннадьевич, так звали пластического хирурга, практикует доступ только под грудью. Я задаю резонный вопрос, насколько будет заметен операционный шов. Он говорит, что лежа (делает характерное движение), конечно, будет заметен. На что я, ему отвечаю, что постоять я могу и с нынешней грудью, а вот с новой я чаще всего собираюсь лежать. Валовой смущен, потом спрашивает, подбираем ли сегодня импланты или я «так» пришла? Я говорю «подбираем», заказываю ему 3 размер.
Его резюме: MacGhan размер 210 основание 11,1 см низкая проекция 2,8 см, под железой, компрессионное белье модель 1.11 (широкая резинка на застежке для поддержки под/над грудью). Показал каталоги. Вручил список необходимых анализов, предложив сделать их в клинике. Назначаем день операции с учетом месячных. Не скоро, почти через месяц.
Этим же днем возвращаюсь в Москву. В голове рой мыслей. Деньги на операцию у меня есть. В то же время так трудно взять и разом расстаться с такой большой суммой. Тут же начинаю рыться в Интернете. Информацию нахожу на сайтах крупных клиник. Но там все скупо, о побочных явлениях говорится сухо и мало. Везде одно и то же. Единственное, что меня смущало: на послеоперационных фото у многих женщин грудь «колом», соски «глядят» вниз. В голове каша, трудно понять, как будет выглядеть моя новая грудь.
Звонок на сотовый: «Мы предлагаем сделать операцию раньше». Но я еще не готова морально - мне страшно, я отнекиваюсь под разными предлогами.
В мозгу мысль: «Ты этого хотела, когда еще ты накопишь на операцию в Москве!»
И я решилась. Говорю маме, что решилась на операцию. Она не отговаривает. Прихожу опять на прием с распечатанными из Интернета фото и спрашиваю, будет ли у меня такая ужасная грудь «колом». Валовой заявляет, что все сугубо индивидуально. Рисует, показывает в зеркале. Ничего я не понимаю в этой его разметке!
Сразу же сдаем анализы за 1200 рублей, потому как сдать анализы в районной поликлинике в короткий срок и все сразу нереально. Почему-то анализы сократились до взятия крови из вены и кардиограммы.
Импланты куплены мною в Москве, анализы, по словам хирурга, в норме.
Накануне операции, перед подписанием договора, требую показать мне лицензии и образовательные документы врача. Схема такая: я заключаю договор и плачу деньги некой фирме, которая выступает посредником между мной и клиникой.
Приходит анестезиолог, спрашивает про мои болезни и аллергические реакции, предупреждает, чтобы после 18 часов я ничего не ела. Ночью спала нормально. Взяв халат, тапочки, сок, бананы и йогурты и к 12 поехала в больницу.
Под пациентов пластической хирургии выделили несколько комнат (я так поняла, бывших административных) за столовой на этаже травматологии. Палаты «люкс» подразумевали: оклеенные обоями стены, хирургические кровати, настенные лампы около каждой, пара кресел, маленький холодильник (выключенный), зеркало на стене и стойку под одежду. Белье 100% не меняют после каждого пациента. Рядом по коридору туалет с подобием душа (раньше такие были в детсадах). Потом оказалось, что телевизор из нашей палаты стащили в другую, выключатель верхнего света под рукой у моей соседки по палате, так что верхним светом «командовала» она. Лучше б честно назвали их «отдельными», но никак не «Люкс».
Молоденьки медсестры, обслуживающие меня, были очень милые и заботливые (брали кровь и делали уколы великолепно). Остальной персонал травматологии был очень любопытен, тщательно всматривался в наши лица и фигуры, пытаясь найти следы физического и духовного нездоровья. Уже после операции врач был вынужден прикрикнуть на раздатчицу еды, т.к. она подозрительно долго задержалась на пороге нашей палаты.
Мою соседку из операционной привезли в сознании. Т.к. здание больницы старое и полы не отличаются гладкостью, она всю дорогу стонала, а когда ее перетягивала на кровать, расплакалась.
Я была в ужасе, и, наверное, так плохо выглядела, что хирург начал меня подбадривать, а после разметки в его кабинете мне опять сделали укол (наверно, успокоительный).
Медсестра прикатила допотопное кресло, несмотря на мои протесты, покатила меня в нем в операционную. Самое смешное было, когда она меня закатывала в такой же допотопный лифт.
А вот перед операционной мне стало страшно. Медсестра вручила мне хирургические носки и шапку. У меня от страха так тряслись руки, что я не смогла даже ее надеть. Вышел хирург и сказал, что о красоте сейчас не стоит думать (парадокс!). Наивный! У меня зубы клацали от страха. Потом с меня стянули халат, и я в этих дурацких гольфах, шапочке и трусах с боевой раскраской потопала из коридора в операционную к столу.
На столе меня начало конкретно трясти. Медсестра стала вводить иглу в вену и никак не могла попасть, хотя вены у меня отличные. Я ужаснулась, когда, опять не попав в вену на локтевом сгибе, она начала рассматривать мою кисть. У меня полились слезы. Я вижу, что хирург мне что-то говорит, но я его не слышу, только качаю головой от ужаса и боли. Оказалось, что он спрашивает мой вес и предлагает заказать у анестезиолога сны. Я заказываю вещий. К лицу подносят маску, я чувствую, что ноги тяжелеют, и отключилась.
Помню только, как кто-то качал мою голову из стороны в сторону, звал по имени, вдох как после выныривания из воды, как голова коснулась подушки. Мне снится сон: операция еще не началась, я прикорнула на койке в палате, и сейчас начнется операция. В ужасе просыпаюсь, шевелюсь, чувствую боль и… облегченно вздыхаю – операция уже прошла, и я уже в палате.
Потом все слилось: я просыпалась, тяжелые сонные глаза не открывались, боли не было, был сильный озноб, не помнила, как приложили и унесли лед, попросила принести еще одеял. С кресел медсестра стянула покрывала и укрыла меня. В мозгу мысль: «надо спать, это поможет, потом станет легче».
Раскрыть глаза и сфокусировать взгляд удалось только к вечеру. Шевелиться было больно, а вот лежа ничего не беспокоило. Кололи обезболивающее.
Из операционных потерь: сломан ноготь, отбит край переднего резца.
Удивляла моя соседка, молодая женщина. Мало того, что на операцию она явилась при полной боевой раскраске, так через пару часов после операции бодренько натянула на себя пижаму, сходила в туалет, поправила макияж, расчесалась, провела допрос с пристрастием в отношении меня, обсудила семейный статус хирурга и анестезиолога, участливо интересовалась, не надо ли мне в туалет (попить, поесть) и не проводить ли меня. Я от всего отказывалась, так как мне ничего не хотелось. Как оказалось, плакала она больше от того, что ее муж бросил, а она на зло всем сделала пластику груди. И ей уже было невтерпеж увидеть результаты: «А разве тебе не хочется увидеть свои новые сисечки?!»
Регулярно появлялся хирург (и медсестры тоже) - интересовался самочувствием, приподнял меня и напоил соком, т.к. мне очень хотелось пить, а поднять руки было больно и тяжело. Совсем ближе к вечеру я села на койке, сделала несколько звонков, но шов очень «пекло» - лежать легче. К ночи, наверное от лекарств, меня жутко клонило в сон, я невпопад отвечала на вопросы соседки и отключилась. Утром проснулась рано, относительно бодрая, добрела до туалета. Пришел врач, оглядел наши дренажи. К обеду пошли на перевязку. Накричалась я, когда отдирали эти ужасные матерчатые пластыри. Хирург в ужасе просил не кричать, а то «что люди подумают». Показали в зеркале, но мне на тот момент было как-то все равно. После этого можно было уезжать домой.
Я на себе оценила российские дороги, «сто ухабов на версту» (кажется, так в песне поется), и, поняла, почему у нас так много пострадавших не довозят до больницы.
Дома тяжело было вставать-ложиться, такое ощущение, что что-то горячее перекатывается под кожей. Пила утром-вечером по 2 капсулы Нурофена. Самое страшное начиналось к 5 утра: спина затекала, а руки и плечи страшно «крутило». Через три дня сильные боли ушли, состояние улучшилось. При наклонах придерживала грудь рукой – такое ощущение, что импланты катились к ушам - ходила слегка сгорбившись, руки на груди, левую грудь «пекло».
Через неделю, после перевязки, я самостоятельно дома сняла белье и ужаснулась: грудь и руки в районе подмышек желто-синие с «разливами» к пупку и шее, местами ярко-фиолетовые кровоподтеки (такое ощущение, что я побывала в руках гангстеров). Сама грудь как подушка: нижней полусферы практически нет, импланты «висят» практически на ушах, соски «глядят» вниз, швы на 1,5 см ниже складки – на ребрах. Звоню на сотовый врачу, он успокаивает – все нормализуется.
На девятый день сняли швы и разрешили плавать, ходить в солярий. Врач показывал, как делать массаж, положив свою руку на мою. Я в ужасе упиралась, боялась, что грудь оторвется от таких издевательств.
В течение последующих 2 месяцев сходили синяки, подтягивались в складку швы, возвращалась чувствительность участков над швами. На правой груди оставался нечувствительный участок, сосок самопроизвольно не сжимался, и получалась комичная картина: мне холодно, мурашки по телу, левый сосок весь «сморщился», а правый как был плоским так и остался. Врач обещал, что все восстановится в течение года.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
В течение года швы подтянулись в складку, грудь стала мягче, слегка опустилась. Вот только швы растянулись и в ширину были порядка 5 мм. Летом на шве под правой грудью образовался камедон. На приеме оказалось, что это мой организм отторгает нитки на внутренних швах. Для красоты швы нужно было иссечь. Коррекцию (бесплатную) назначили на годовщину моей первой операции.
Назначили операцию на 9, а повели в операционную около 12, и в операционной я еще лежала и клацала зубами от страха минут 20, пока все переодевались и готовили инструменты. «Прошлогодняя» милая медсестра ушла в декрет, а новая, тоже молоденькая, смотрела на меня с такой неприязнью, как будто я у нее мужа увела или собираюсь. Стащила с меня халат еще в холодном коридоре, только потом дала надеть шапку и носки (уже после операции также резко с меня их сдирала). Валовой, увидел меня голую на стуле и с удивлением спросил, зачем я так рано разделась.
Надо сказать, что «лучше» быть под общим наркозом, чем под местным: больно обкалывать швы и, помимо тянущих ощущений от протягиваемых ниток, постоянное «ожидание» боли.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Валовой очень доволен результатом операции, размером, а также очень удивлен, почему я уделяю такое внимание швам, которые в процессе коррекции были удлинены.
Грудь мягкая, «настоящая», выдают только швы.
Чувствительность на небольшом участке около соска на правой груди не восстановилась, сосок самопроизвольно не сжимается.
Дооперационные фотографии до сих пор получить не удалось.
Что бы я сделала, если бы можно было вернуть все назад:
Сходила бы еще к нескольким хирургам (я так спешила получить большую грудь, что кроме Валового ни к кому больше не ходила);
Примерила импланты при покупке (об этой возможности мне никто не сказал) и купила бы больший размер;
Делала бы разрез по ареоле или в подмышке, несмотря на удорожание операции и возможные риски;
Более внимательно изучила договорные и прочие сопутствующие документы.
Подробнее