Повторная маммопластика
РЕПОРТАЖ ИЗ ОПЕРАЦИОННОЙ: подтяжка и реэндопротезирование груди (Ищенко Андрей Леонидович) (обновлено 11.01.2006)
Повторная пластическая операция всегда сложнее первичной, и по этой же причине она является более зрелищной. Так что можно себе представить, как я обрадовалась, когда Ищенко пригласил меня поприсутствовать на в своем роде уникальной операции – четвертой маммопластике у девушки, которой было всего 29 лет.
Вкратце предыстория. К московским пластическим хирургам N прилетала издалека. Она была не очень информирована о последних достижениях пластической хирургии вообще и качества имплантатов различных брендов в частности. Первую операцию N сделала примерно 6 лет назад - после родов ей восстановили форму груди с помощью подтяжки кисетным способом + имплантаты. Но имплантаты были не стандартные силиконовые, а с так называемым соевым наполнителем. Поэтому у девушки вскоре образовалась капсулярная контрактура, которая неизбежна примерно в 90% случаев установки этого типа имплантатов. Через несколько лет N больше не смогла терпеть хруст имплантата при нажатии и плотность железы.
Во время повторной маммопластики ей был установлен протез малоизвестной фирмы, который простоял около года.
На переделку этой операции девушка пошла с все тем же самым маммарным фиброзом. Хирург объяснил, что это индивидуальная реакция организма и поставил имплантат другой европейской фирмы, прорекламировав его как суперимплантат нового поколения. С ним N проходила 3 года. Проблемы появились все те же: плотность железы (контрактура) и хруст имплантата при нажатии. Но девушка не переделывала, потому что, убежденная своим хирургом считала, что лучше имплантатов нет. Пока не пообщалась со знакомой, у которой был нормальный силикон. Что и послужило поводом для четвертой операции. На этот раз, у другого хирурга - Ищенко Андрея Леонидовича.
Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.
Я выехала из дома пораньше – специально, чтобы успеть пообщаться с N до того, как ей дадут наркоз. Но мои планы спутала авария на выезде из Москвы – по причине образовавшейся пробки я добралась до Троицка почти на час позже запланированного времени, когда пациентку уже увезли в операционную. Когда я по многочисленным коридорам и лифтам добралась до места назначения, она уже лежала на столе.
Но все еще не обработанная обеззараживающим составом – Ищенко специально оставил мне возможность самой на ощупь почувствовать, что из себя представляет контрактура и что такое хруст имплантата.
Скажу честно – твердость при маммарном фиброзе не произвела на меня особого впечатления. Наверное, потому что не с чем было на тот момент сравнивать. Я, конечно, встала бочком к персоналу и, стыдливо озираясь, свободной рукой залезла под операционную форму – потрогать свою грудь для сравнения. 
Но много там поймешь - через майку и бюстгальтер. А может просто чужие проблемы всегда кажутся меньше, чем свои собственные. 
Но много там поймешь - через майку и бюстгальтер. А может просто чужие проблемы всегда кажутся меньше, чем свои собственные.
Понять, что такое хруст имплантата, тоже удалось не сразу. Ищенко пришлось несколько раз показать, каким именно образом надо потрогать грудь, чтобы его почувствовать (как я поняла, слышать его может только сама пациентка). Описать данное ощущение не берусь, но что это такое в результате все же поняла. То, что мне не понравилось однозначно – форма груди. Типичная побочка при ареолярной подтяжке – грудь плоская. Что понравилось – швы. Не смотря на такое количество операций, они были практически незаметными.
В соседней операционной удаляют камни из почек. Прибегает хохочущий анестезиолог и показывает нашим что-то в операционной карте. «Риск анестезии – первый», - не может успокоиться он (дело в том, что у анестезиологов выставляется риск анестезии для жизни человека, который бывает I – II – III – IV степеней). «Вероятно, S показалось, что он родинку под местной анестезией удаляет». «А он не боится, что пациент ласты откинет и ему потом придется объясняться, почему это случилось при операции с наркозом первой степени риска?» - флегматично интересуется кто-то из нашей операционной. А пациенту этому 80 лет, и операция сложная и кровавая. Возможно, так это сложно представить, но мы находились в соседней операционной и видели этого "распаханного" мужчину с риском «I».
Первый этап операции – уменьшение площади ареолы: поверхностный слой кожи надрезается, подцепляется пинцетом и удаляется. Под ним я вижу нечто белого цвета, мало похожее на железу. Оказывается, это нижний слой дермы.
Дальше инструментом, больше всего напоминающим вилочку, дерма отодвигается и под ней проглядывает, наконец, желтая ткань – та самая железа, из-за которой у некоторых из нас столько страданий. 
Под ней полупрозрачная пленка – это фасции, которые я давно хотела увидеть. Они покрывают розовую ткань – я думала, мышцу, но нет. Это утолщенная капсула вокруг имплантата. Когда она гипертрофирована, в ней развивается сеть сосудов, окрашивающая ткань в розовый цвет, что и делает капсулу похожей на мышцу.
Под ней полупрозрачная пленка – это фасции, которые я давно хотела увидеть. Они покрывают розовую ткань – я думала, мышцу, но нет. Это утолщенная капсула вокруг имплантата. Когда она гипертрофирована, в ней развивается сеть сосудов, окрашивающая ткань в розовый цвет, что и делает капсулу похожей на мышцу.
Все это можно замечательно разглядеть и сфотографировать – как же удобно, когда операционная с окном во всю стену и есть хорошее дневное освещение.
Кроме разреза вокруг ареолы делается вертикальный разрез под ней – по методу Лежур. Он нужен для того, чтобы убрать уплощенность после ареолярной подтяжки, тем самым придав груди нормальную форму.
Однако, он очень выгоден – себестоимость низкая, закупочная цена тем более.
Мы сразу сравнили этот имплантат с имплантатом CUI. Видно, что вытащенный протез весь в складках – совершенно не держит форму. Не удивительно, что при таких складках было похрустывание. Вставление нового имплантата тоже занимает не больше 30 секунд. Если старый стоял под железой, то новый устанавливается частично под мышцу.
Вызывает удивление, как организм переносит все эти многочисленный и травматичные манипуляции. Ведь грудь в четвертый раз распарывают, повреждают железу, вставляют инородное тело, зашивают. Уже три раза образовывалась капсулярная контрактура, рубцевание.
Со второй грудью проделывается то же самое. После этого начинается зашивание в четыре руки. С одной стороны шьет Ищенко, с другой – его жена, тоже пластический хирург. Сперва зашивается вертикальный разрез, потом уже пришивается ареола, ставшая достаточно маленькой. Но Андрею Леонидовичу не нравится – вертикальный разрез выглядит не очень, со складочкой. Он снова его распарывает, удаляя излишки кожи.
По предположению Андрея Леонидовича имплантат был наполнен физраствором. Но полной уверенности все же нет и мы его прокалываем – к явному недовольству уборщицы, на пол вытекает загущенный салин (солевой раствор). Мы идем срочно мыть руки, а второй имплантат обрабатываем перекисью и приносим в операционную. Там я еще долгое время вожусь, сравнивая его уже не только с CUI, но и с круглыми и анатомическими имплантатами МакГан. По всем параметрам, включая жесткость, салин явно уступает силикону.
Три недели спустя, после снятия швов:
Чтобы пообщаться с пациентами, перенесшими увеличение, подтяжку или уменьшение груди, приходите к нам на форум в раздел Маммопластика
Я писала о полном удалении железы. Мастэктомия. Подробнее