Попасть на пластическую операцию не в качестве пациентки было моей маленькой мечтой в течение целого года.

Любопытство зародилось в те времена, когда, еще до первой ринопластики, я участвовала в форумских спорах на темы: что такое остеотомия, всегда ли при сужении крыльев носа разрез прячется в складку, каким образом даже самые плохие хирурги умудряются удалить горбинку, не повредив при этом кожу над ней   и т.д. Но эти споры не кончались ничем определенным и поэтому, будучи девушкой активной (а так же убежденной – все мечты, даже маленькие, непременно должны осуществляться), я начала действовать.

Из хирургов в качестве потенциального «экскурсовода» была выбрана самая подходящая, на мой взгляд, мишень – Давид Цицишвили. Я рассудила так: именно он, человек веселый и контактный, может разрешить мне поприсутствовать на ринопластике. В конце концов: а что тут такого? Надел на девушку халат, поставил сбоку и отвечаешь изредка на выстраданные вопросы, заданные под руку в самый неподходящий момент…

Но нельзя же просить с порога – сначала надо хотя бы немного пообщаться. Так как делать пластическую операцию у Давида в мои планы не входило, я решила ограничиться малым (как наивной мне тогда казалось) – попросить удалить ожог. Нет, в некоторых случаях, конечно, цели оправдывают средства, но данная ситуация стала классическим примером тщательно продуманного плана с блистательным по неясности результатом.

Давид предложил обколоть ожог гормональным препаратом – кеналогом. Я, зная, что кеналог используется от отеков и рубцов, согласилась не раздумывая. Тем более - у Давида ведь диссертация по келоидам. Хорошо еще, что мне хватило интуиции не делать несколько уколов подряд, с разницей в две недели. Не буду живописать во всех подробностях (я бы с удовольствием, да не о том рассказ), но после этого единичного укола ожог в одних местах пошел буграми, а в других, наоборот, провалился ниже уровня кожи. И если раньше он выглядел приемлемо и абсолютно меня не напрягал, то теперь я невольно вздрагивала от ужаса, неожиданно натыкаясь на него взглядом.

(Просьба на этом месте девушкам, которым колят кеналог от отеков в нос и другие части лица - не пугаться, в ваших случаях это делается совершенно в других объемах ).

Ожог однозначно надо было переделывать, но только не у Давида! Не то чтобы я ему не доверяла, просто его способ мне не подошел. Соответственно, поводов для встречи с ним больше не оставалось, и я на некоторое время отступила от своей мечты. Андреищев (хирург из СПИК) говорил мне: «Катя, почему ты не попросишь Артура Владимировича? Вы же с ним уже, можно сказать, давно знакомы и он тебе, наверное, разрешит». Но я не могла именно из-за этого «наверное». Боялась отказа – когда для меня что-то действительно важно, то я могу действовать только «наверняка». И все откладывала и откладывала просьбу, ожидая Самого Удобного Случая.  

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста. 

С Ищенко Андреем Леонидовичем я познакомилась из-за… Впрочем, это не так важно, и к делу непосредственного отношения не имеет. Но через десяток писем он предложил: «А вы никогда не хотели поприсутствовать на пластической операции?» «Ну вот, как всегда - стоит чего-нибудь захотеть, как это обязательно произойдет само собой, только не надо торопить события», - философски подумала я и ответила «Йес!». «Завтра, т.е. уже сегодня (дело было в 4 часа утра), у меня подтяжка, послезавтра – две маммопластики, а потом я ухожу в отпуск до сентября. Если хотите – приезжайте ко мне в клинику, в Троицк, только вам для этого придется рано встать – здесь надо быть в 9.30 утра». Обыкновенная маммопластика меня не очень интересовала (то ли дело – редукционная, там есть на что посмотреть), но вот подтяжка лица – это должно быть занимательно. 9.30 утра минус 4 утра, минус 2 часа езды от меня до Троицка, минус на сборы около часа и заснуть не сразу получится… А есть ли смысл вообще ложиться? И я решила мужественно бороться со сном. 

Я часто ложусь в 6 утра, но в эту ночь мне, естественно!, тут же мучительно захотелось спать. Все попытки приободриться (холодный душ/горячий кофе, выпущенный из пожизненного заточения в клетке «цепной» Покемон) были безрезультатны, и в 7 утра я поймала себя на том, что сижу с расческой на кровати напротив трюмо, направив в него пульт от телевизора, и тщетно пытаюсь переключить канал.  Нет, толковать это действие с точки зрения психоанализа мы не будем.

Зато полусонное состояние позволило мне доехать до Теплого Стана не приходя в сознание, и на интуитивном уровне из множества возможных выходов из метро выбрать именно тот, перед которым останавливается маршрутка на Троицк.

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.


Клиник на нужной остановке оказалось две. Табличка «Клиника РАН» висела ровно посредине между ними и указывала в сторону леса.   Пришлось позвонить Ищенко. «Идите через главный вход центральной больницы», - сказал он. «Это тот, ступеньки к которому заросли травой?» - будучи слишком сонной даже для легкого ехидства, поинтересовалась я и получила утвердительный ответ. В кабинет вошла ровно в 9.30 утра.

 

Но операция (впрочем, как я и предполагала) началась только в 12.30. С пациенткой знакомиться смысла не имело - по национальности она была ливанкой и разговаривала только по-французски, а этим языком я все равно не владею. Жена брата одного из хирургов (не пластических), работающих в клинике.

 

Зато, находясь в спаренном кабинете, понаблюдала за осмотром семейства после отопластики – мать и маленькая дочка. Не смотря на то, что это были всего лишь уши, вопросов было задано столько, что и нам после ринопластики не снилось.

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.
  

Чтобы я не скучала, оставаясь иногда одна в кабинете, мне дали книжку с картинками. При ближайшем рассмотрении, книжкой оказался атлас по хирургии, а картинками – расчлененные трупы.  Мой сонный мозг тут же встрепенулся. Лица со снятой кожей я еще могла рассматривать почти без дрожи, хотя остатки ресниц производили неприятное впечатление. Но когда пошли тела, я занервничала. Посмотрев фотку, с отвращением захлопывала атлас, сидела с перекошенным лицом секунд 30 и переворачивала страницу дальше. В воздухе явственно запахло формалином. К счастью, в этот момент в кабинет зашел тот самый хирург-ливанец Адель, от которого успокаивающе пахло сладкими благовониями. Обычно у меня на этот запах чуть ли не аллергия, но тогда я была очень рада.

 

Наконец, пациентку повезли в операционную, а меня стали переодевать в форму. Самое удивительное – нашлись штаны моего размера! В Москву даже джинсы на меня завозят всего несколько фирм по одной модели в год, а тут…

 

Впечатленная книгой, я, по пути в операционную, не преминула напугать Ищенко размышлениями о том, что во время операции мне может стать плохо и я упаду в обморок. Даже делая подтяжку, он время от времени поворачивался ко мне, видел только мои круглые (от природы) глаза над повязкой и с волнением спрашивал: «Вам плохо?» А мне было хорошо...

 

Пациентка, имя которой никто так и не смог вспомнить (в памяти одно, а в карте – другое) уже лежала на столе с трубкой во рту. Глядя на нее, я поняла, почему многие хирурги (не экономящие на хорошем наркозе), предпочитают проводить операции, используя общий наркозом, а не местную анестезию – ну очень удобно, как кукла.

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.
  

На меня надели операционную повязку, и я тут же схватилась за нее руками – мешает дышать. Это (кроме желания улечься на соседний столик и как следует выспаться) раздражало меня в течение всей операции. Интересно, как же дышат хирурги с искривленными перегородками? Впрочем, как я заметила, хирург и весь персонал быстро убрали повязку с носа, оставив прикрытым только рот.

 

Удивило большое количество персонала в операционной – человек 7-8. Хотя задействовано было только трое: хирург (которого я узнавала по месту во главе стола), ассистент (его жена, как я догадалась благодаря имени, по которому к ней обращались) и медсестра, подающая инструменты. Иногда подходил анестезиолог. Остальные курсировали между операционными – в соседней операционной женщине вырезали желчный пузырь.

 Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.

Я встала за головой пациентки и приготовилась наблюдать. Я уже понимала, что ни страшно, ни плохо мне не будет. Побегать, однако, пришлось изрядно – что ни говори, но лучший наблюдательный пост был бы над головой хирурга. С меня сталось бы притащить табуреточку и встать на нее, но, зная свою «ловкость», побоялась рухнуть сверху прямо на всю бригаду.   

 

 

Первый разрез. Тут главное попасть в нужный слой. Крови на удивление (моё удивление) мало, только несколько сосудиков прижигаются коагулятором. Даже нет запаха горелого, как меня почему-то пугала медсестра. А дальше начинается самое долгое – отслоение кожи. Сначала укол шприца с физраствором, заставивший кожу тут же набухнуть (и заодно двухминутное действие – липосакция подбородка, буквально две капли жира). Потом ножницами с тупыми концами (чтобы не повредить нерв) долгое «отпарывание» верхнего слоя. Я как-то не предполагала, что это происходит именно так. Конечно, я не думала, что кожа после разреза просто поднимется аж до носогубной, но, все-таки…

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.
  

Наблюдая за операцией, в очередной раз пожалела, что не набралась мужества поступить в медицинский – так и хотелось попросить: «А дайте мне попробовать?!»  Очень хорошо представляла себя, держащей эти ножницы и отрезающей кожу все дальше и дальше. Потом так же представляла, как подтягиваю СМАС, обрезаю и зашиваю вокруг уха. Нет, все-таки хорошо, что я не пошла в медицинский, а то непременно бы захотела стать пластическим хирургом и на одного криворукого «специалиста» в Москве было бы больше. На этот счет у меня иллюзий нет.

 

Как мы все и предполагали, персонал во время операции прикалывается над пациентами. Женщина в свои 55 лет выглядела не очень – плохой тургор кожи, многочисленные складки и морщины. Сразу же зашел разговор на тему: как плохо сохраняются южанки. И смех: «Ну а вы что думаете? Не сравнивайте с северянками: мясо на солнце и мясо в холодильнике».

 

Прибежал из другой операционной Адель: «Там желчный пузырь вырезали: разрез получился больше женщины. (Тут же посмеялись над оперирующим хирургом – большому хирургу большой разрез.) Хотели, чтобы я его зашивал, а я ушел сюда под предлогом, что вы подтяжку делаете, а женщина только на французском разговаривает - так переводить же некому».

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста. 

 

После подтяжки левой части лица взялись за блефаропластику левого глаза. Сперва нижнее веко. Доступ по нижнему краю ресниц. У женщины очень много грыж – желтые комочки жира. Заодно со смехом вспоминают Явлинского, со 100% показаниями для такой операции. 

В эту минуту в операционную через приоткрытую дверь влетает толстая синяя муха. «Сейчас опарышей нам откладывать начнет в открытые раны», - саркастически говорит один из хирургов. Но операция останавливается и несколько человек начинают теснить муху к двери, я ей прикрываю отступление вправо и она вынуждена покинуть помещение.

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.
  

Блефаропластика верхних век. Размётка, по краям делаются разрезы, а дальше полоска кожи просто отрывается, захваченная пинцетом. Медсестра бросает ее в тазик, но промахивается - кожа падает на пол в миллиметре от мыска моей элегантной белой туфли.    Буквально за 2 дня до операции я с сомнением держала эти белые балетки byblos и думала, на кой черт они мне нужны, если белых вещей у меня нет вообще. Но с моим 33м размером ноги выбирать не приходится, поэтому я на всякий случай туфли-то купила. Однако, хорошо они смотрелись с белыми операционными штанами моего размера.   

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста. 

Прошло 2,5 часа – подтяжка и блефаропластика одной стороны лица. У анестезиолога – новый этап работы, у хирургов – перекур. А я собираюсь домой. Спаааать! Конечно, может быть и было бы интересно поприсутствовать во время выхода из наркоза, но даже если пациентка и будет стонать да жаловаться, то все равно ведь на французском.

Не является публичной офертой! Имеются противопоказания. Перед использованием необходима консультация специалиста.  

 

И вот он, результат. Правда, еще синюшно-отечный (всего-то три недели прошло), но что делать - пациентка уезжала на родину.

 

 

07.2005